Камышовые Люди

Камышовые люди

— И представляете, что говорит мне этот чудак? Что где-то возле озера Балхаш живут камышовые люди, прячущиеся в тростниках. И поклоняются они какому-то ихнему камышовому коту. А кот огромный, просто исполинский, и те камышовые люди прячут его в тростниках и приозерных топях. Вы бы видели как он эту чушь нес! Воздел, значит, свою клешню к горизонту и показывает куда-то на юг, закрывает глаза, а потом начинает верещать как девка до смерти перепуганная. Я чуть не упал со смеху. Вот такую пургу разве каждый день услышишь? Нее. такое надо запоминать.

Все ещё смеясь, он потер сухим смуглым кулаком свой глаз, разъедая остатки дыма в сетчатке. И почувствовал, что «Ночные Отшибленные Чужаки с Приветом», как он прозвал их про себя, немного изменились. Даже молчание стало другим.

— Не, я конечно много психов на своём веку повидал, но этот заслуживает первого места. Я, говорит, найду этих камышовых людей и украду их Кота, их божество, которому они поклоняются. А сам еле ходит. Я, говорит, не зря карабкался наверх в горы, по этим узким козьим тропам, ночевал в старых норах,питался лягушками. Я, говорит, докажу что камышовый КОТ и его адепты существует. Слушай, спрашиваю я его, а что ты будешь делать с этим огромным жирным паршивцем? Его же, по твоим словам, человек десять еле поднимает? А он знаете что говорит? «Я просто хочу доказать своим врачам, которые упрятали меня в психушку, что я не сумасшедший»

Старик снова загоготал. По другую сторону костра, по-прежнему стояло молчание, лишь только слышался треск рдеющего сухолома. Они, всей толпой, просто сидели напротив него и молчали уже полчаса. Внимательно слушали, ни разу не перебив, с тех пор как нарисовались неведомо откуда.
Под предлогом погреться, они бесшумно присели возле огня и с тех пор не молвили ни словечка, лишь тихонько напряглись и навострили уши, когда старика понесло и он начал рассказывать про встречу со странным путником накануне.
Они лишь глядели на него из темноты. Лиц не было видно. Просто слушали, и дюжина глаз мерцала в отблесках пламени. И чувствовалось в этих глазах запредельное внимание, как у притаившихся хищников. Он видел их зрачки в темноте. Потому что они светились. Видел даже больше чем следовало. Видел в них огненных львов, пожирающих грешников внутри магических кругов. Быть может это игра света. Огонь, который никого не щадит, возможно, просто игрался в их глазах.

Они возникли возле его костра внезапно, из ниоткуда и бредущие неведомо куда. Он слышал истории о лихих разбитных людях, с косой саженью в плечах, бродячих разбойниках иными словами. Но те были слишком костлявые, и к тому же, редкие молчуны. Возможно у таких слова на вес золота. Поэтому и вели они себя словно ночные прибабахнутые чужаки с приветом. То есть странно и осторожно.
Такие просто так не треплются. Зато у таких бабло обычно рассовано везде где придется — в шляпах, ремнях, носках, трусах. Везде кроме карманов. Карманы они выворачивают наизнанку, чтобы показать как они чисты душой и телом, и что спроса с них нет. И это красноречивое молчание еще раз потверждало что, мол, нечего с них спрашивать, ничего не знаем, никого не видели.
Но все-таки, он учуял своим старческим чутьем неуловимую тревогу среди них, после того как рассказал нелепый диалог с чокнутым незнакомцем, которого он встретил пару дней назад. Да кого только не встретишь за поселением, когда выходишь размять старые кости.

Они сидели одни в холодной степи, кроме растревоженного коня, айгыра, вожака стаи, который прохаживался далеко и стерег кобылиц. Он то и дело, встревоженно всхрапывал, ибо первый раз узрел пламя.
Пришлые по-прежнему не произнесли ни слова, но тишина стала густой и тяжелой. Так вибрирует воздух между волком и оленем, прежде чем рогатый испустит предсмертный выдох.
Так и длилось бы это безмолвие, пока один из чужаков все-таки не преодолел себя и нарушил молчание.

— Прощенья прошу, но не повторите ли Вы, как выглядел тот человек?

Хотя голос был сильно глухим и утробным, слышно было, что вопрос был задан с большим трудом и особой старательностью, чтобы не ошибиться.
Волчок-шутник удивился, не столько тому что незнакомцы, оказывается, его понимали и умели говорить, а то, КАК прозвучал вопрос. То что они из тех краев, где говор совсем иной, это понятно. Старик заметил про себя другую странность: «Он это не проговорил, он это ПРОУРЧАЛ» Но тем не менее, ответил:

— А как же! Я запомнил его как бестолковый сон. Как свои пять пальцев. Как свою женушку, до того как она померла и оставила меня с моим фитильком наедине.

Бывают люди, которых видишь каждый день, хоть даже десятилетиями, а вечером все равно забываешь. А есть такие, вот повстречал ты их мельком, на несколько минут, а врезаются в память, хоть кочергой вытаскивай.
Бывают у людей глаза теплые, добрые, в таких можно увидеть как тяжело летят птицы в сонные долины. А у кого-то, глаза холодные, все равно что влажные рыбьи икринки, покоящиеся в изувеченном рыбьем чреве. А сердце и того, черное-пречерное.
Путник накануне был таким же. Глаза как два арктических озера на самых высоких недоступных вершинах. Одет во все черное, ей богу колдун какой-то. Борода тоже черная, как у средневековых чернокнижников. Такие нынче только на потеху публике, выписывают шуточные индульгенции, да строят из себя алхимиков, хотя вся магия заключается в обыкновенной соде и пучке шпината.
Но тот был не ярмарочным переодетым актёром. Он был настоящий, и чёрная ряса его была настоящей, и бородавки не фальшивые. Была в нем какая-то сила, какая-то одержимость. Его словно вела за собой цель.

— Он пошел на юг? — внезапно спросил все тот же урчащий голос.

Да-да, тот странный путник направился именно туда. Взгляд его подозрительно искал юг, словно он не хочет отпускать из виду те таинственные края с тростниковыми людьми, в которых сам поверил.
Вот что поведал им Волчок-шутник с ногами, тощими как у болотной выпи. При свете огня, сквозь толщу дрожащего и плавающего ночного воздуха, пропитанного дымом.

По ту сторону костра послышался шепот множества губ. Так обычно шепчут мескалитовые двойники в твоих ушах.
Они не говорили между собой, не спорили, даже слова не сказали, но они явно издавали какие-то звуки. Они общались между собой шепотом, как в храмах, но это были не совсем человеческие звуки.
Несколько раз показалось, что он услышал звероподобные звуки утробного урчания.

— А вы ребята, случаем не того? Ну. не камышовые люди? Вы ведь не за тем психом идёте?- старик добродушно хохотнул.

Ночные Чужаки с Приветом внезапно перестали шептаться и мгновенно устремили свои взоры на него. В эту секунду он мог поклясться, что зрачки их резко увеличились, став огромными и круглыми.

— Эээ. Нет. Этот воррр. точнее не. ээ. Благодарим за информацию. А сейчас мы вынуждены Вас покинуть. — тот же голос стал совсем горловым, низким, еле скрывал терпение, но по прежнему сохранял необходимый речевой тембр. — До свидания.

По прежнему не видя их лиц, старик увидел как высокие стройные человеческие тени бесшумно выскользнули из под круга костра, не потревожив ничего вокруг. Не издавая ни звука, ни малейшего шороха, ни даже скрипа потягивающихся разомнувшихся конечностей, ни аханья и оханья разомлевших со сна людей. Лишь легкий шум сильных гибких ног, бесслышно ступающих по земле.
Через некоторое время след их вовсе простыл и даже ощущение что здесь недавно сидело, чуть ли не с десяток людей и вовсе пропало. Непоколебленными остались даже травы.

«И куда они так понеслись? Иной раз матерые погонщики несут такую околесицу, что никто им даже не верит. А тут один сбрендивший проходимец наплел с три короба сказочку про шерстяного повелителя камышей или тростников, они и умчались куда-то. Чертовщина какая-то! — как всегда позабавился старый шутник. Старый обманщик. Язык без костей.

А в воздухе остался лишь легкий запах, оставленный незнакомцами и теперь мягко тающий в свежем ночном эфире. Неуловимый обычным человеческим нюхом, запах берегового тростника и кошачьей мяты.

По ту сторону костра послышался шепот множества губ. Так обычно шепчут мескалитовые двойники в твоих ушах.
Они не говорили между собой, не спорили, даже слова не сказали, но они явно издавали какие-то звуки. Они общались между собой шепотом, как в храмах, но это были не совсем человеческие звуки.
Несколько раз показалось, что он услышал звероподобные звуки утробного урчания.

Камышовый народ уру?

. Давным-давно, еще до того, как отец небесный создал человека, когда сумрачную Землю освещали лишь одинокая Луна да звезды, когда озеро Титикака и болота простирались до краев Альтиплано, давным-давно мы, уру, жили здесь.

. Мы, уру, больше чем люди. Наша кровь черна, мы не можем ни утонуть, ни захлебнуться в воде. Нас не берет ни молния, ни зимний ночной холод. И влажный, губительный для всего живого туман бессилен против нас.
. Мы, уру, водяной народ, первожители Земли, создатели богов.
Сквозь века, из доколумбовых времен, дошли эти легенды.

Появляются в этой неписаной хронике злые чары природы, могучие люди и добрые боги, логика и противоречия, реальность и вымысел.

. Преследуемые завоевателями, укрылись уру в большом каменном доме, но вспыхнул в доме пожар, и многих унесло пламя и дым. Но скоро те, кто остался в живых, умерли от болезней. Из всех уру остались двое — самые сильные — мужчина и женщина. Двое на всем белом свете. И пошел от них народ уру, поселившийся не на земле, не на воде — на рукотворных островах, где ни враг, ни огонь, ни болезни не могли одолеть их.

Легенды эти ясно вспыхнули в памяти, когда в прошлом году случилось мне оказаться в городе Пуно. Сюда я прилетел из Лимы — что-то поболее часа в воздухе до города Хульяка, потом на маршрутном такси — это заняло минут сорок — до города Пуно.

И вот он — берег Титикаки. Яркий прозрачный простор, громоздятся кучевые облака. Хочется расправить плечи, всей грудью вдохнуть этот воздух — чистый, сухой, прохладный. Но вот воздуха-то, оказывается, и нет: под ногами четырехкилометровая толща Альтиплано. Сумка с аппаратурой кажется неподъемным сундуком, шаги колокольным звоном отдаются в висках, подступает тошнота. Проклятая горная болезнь — сороче! Я отправляюсь на пристань.
— Сеньор, хотите посмотреть уру? — Глаза мальчишки выжидательно смотрят из-под надвинутой на лоб чульо — индейской вязаной шапочки с ушами.
— Хочу.
— Меня зовут Хорхе, — представляется паренек, вцепляясь в мой рукав.— Идем, отец отвезет тебя.

У причала возится в моторке отец Хорхе, Армандо. Он в рубашке, свитере, отглаженных брюках, в чульо и босиком, как и сын.
— Папа, сеньор едет с тобой на остров! — торжествующе рапортует Хорхе и только теперь отпускает мой рукав.

Путь наш недолог. Вскоре почти неразличимую границу неба и воды обозначил призрачный гребешок камыша-тоторы. По мере приближения гребешок вырастал, густел, оборачиваясь то зарослями, то конусообразными шалашами. Армандо-лодочник направляет моторку левее, туда, где ярко сияет над тоторой алюминиевая крыша.

Это школа, которую, «желая содействовать прогрессу, пригнали сюда миссионеры-евангелисты», вопияла надпись во всю стену строения. «Прогресс» умещается в единственном классе, в одном учителе на учеников всех возрастов, включая и преклонный. Занятия ведутся нерегулярно, и они необязательны. Как и века назад, люди остаются неграмотными. И миссионерам, прямо сказать, до этого нет никакого дела. Все это выкладывает мне Армандо, проводя моторку по узкому коридорчику в зарослях.

Я ступил на сушу, и то, что казалось надежным берегом, колыхнулось под ногами.
— Правее, правее, слева провалитесь,— предупредил Армандо.

Влево действительно некуда. Селение, вся жизнь крупнейшего из тростниковых островов Торанипата, куда доставил меня Армандо,— справа от нас.

«На нужды развития»,— гласил штамп на корешке квитанции, выданной индейцем, взимавшим плату за посещение Торанипаты. Следующую мзду следовало уплатить чумазым, оборванным и тощим ребятишкам. Они настойчиво совали связанные на скорую руку из кусочков тоторы «бальсы», подобия тростниковых лодок-плотов, коими столь славна Титикака. Армандо что-то сказал ватаге на языке аймара, и дети нехотя отстали.

Третий кордон был женский. Несколько индианок, усевшись в длинный ряд, не прекращая сучить шерстяные нити или быстро-быстро вязать, наперебой предлагали купить разложенные перед ними свитеры, накидки, покрывала. Стоило мне расчехлить аппарат, мастерицы наперебой потребовали плату вперед за позирование.

Поселок, где все дома были сложены из тоторы, начинался сразу за спинами мастериц. Я не заметил никакой системы в его планировке — будто каждый строил свой дом где пришлось. Кухни раскинулись вперемежку с курятниками и загонами для поросят. Тут же валялись на кусках фанеры разделанные рыбешки. И всюду — груды, вороха, снопы, связки сухой и сохнущей тоторы.

Заготовка ее — бесконечный, вечный труд островитян. Надо латать плавучий остров, менять быстро гниющие крыши, стены, полы, циновки, надо вязать недолговечные лодки-бальсы, паруса и снасти к ним. Этим были заняты все: мужчины перебирали и ремонтировали сети, сортировали пучки тоторы, стягивали их в сигарообразные связки, основу будущих бальс. Женщины в шляпах-котелках и «польерос» — каскаде юбок, надетых одна на другую, стирали, варили еду, сушили и потрошили рыбешку, кормили младенцев.

Нищета этих людей была обнажена, ее нельзя было прикрыть даже ненадолго — как глубокую хроническую язву, как неизлечимую рану. Люди не прятали нищету, и оттого она казалась еще более удручающей.

Пожилой индеец жестом предложил войти в хижину. В глубоком сыром сумраке шалаша стояло сплетенное из тоторы подобие алтаря. Когда я выбрался на свет, хозяин-священник протянул ящичек для мзды «за посещение храма».

Шаткий плот-бальса ждал у берега. Приятель Армандо пригласил меня обогнуть на нем остров. Когда суденышко, подталкиваемое шестом, снова ткнулось к причалу, оказалось, что на этот раз платить не придется. Армандо разъяснил, что потихоньку договорился с хозяином бальсы привозить ему туристов, тот катает их, за что получает часть денег, взимаемых Армандо в Пуно, за поездку на остров.

Оба довольны, но сделку хранят в тайне от других, потому что на Торанипате пока больше никто не додумался обходить сложившиеся правила, установленные двумя «компаниями», захватившими доставку туристов и торговлю сувенирами. Хозяин плота входит в одну из них, а Армандо — частник, который ухитряется дать подзаработать и приятелю сверх скудных кооперативных доходов.

Каковы же доходы? Они переглянулись и в один голос ответили:
— О чем вы говорите! Доходы! Если бы хватало на жизнь, разве мы пытались бы брать с туристов за каждый шаг на острове? За каждый снимок? Кому приятно показывать свою бедность, неустроенность, неграмотность?

Но туристы едут сюда в поисках уру. И согласны платить за это. Другого-то заработка здесь нет.
С тяжелым сердцем шел я обратно мимо ряда женщин, сквозь толпу озябших детей.

Погода испортилась, поднялся резкий ветер, и волны хлестали борта моторки. Плескало серой водой самое красивое, самое большое, самое высокое озеро Южной Америки.

Включив мотор, Армандо прервал мои невеселые мысли:
— Знаете, а ведь уру здесь давно не живут. Вымерли лет сорок назад.
— Как вымерли?!
— Они вымерли от сырости, холода, от болезни легких, от недоедания. Подобно предкам, они долго цеплялись за острова, но. Говорят, несколько человек уцелели на болотах озера Поопо, в Боливии.
— Да кто же живет здесь? Вас-то что заставило здесь поселиться?
— Непонятно? — грустно спросил Армандо.— Мы пришли с берега. С бедных пустошей Альтиплано. Есть среди нас аймара, есть кечуа. Не в этом дело.

Красивые и мрачные легенды уру звучали теперь как реквием. Этот народ ушел когда-то с «материка», как в фантастических романах с разрушенной, испепеленной планеты немногие уцелевшие устремляются на поиски иных миров. Для уру такой «планетой» стали их рукотворные острова.

«Миры» эти — а Торанипата самый крупный из камышовых островов,— увы, оказались столь же ненадежными, как почва, как сам образ жизни, сотворенный на островах из тоторы.

Кто такие были уру, на каком языке они разговаривали, откуда пришли?
На языке аймара слово «уру» значит «рассвет», а на кечуа — государственном языке инков — «сброд», «преступники». Предки уру действительно уклонялись от выполнения законов империи. Сами «камышовые люди» звали себя «котшоньи». Известно, что «шоньи» на их языке значило «народ», а «кота» — «озеро» по-аймарски. Есть специалисты, полагающие, что уру говорили на языке, близком к аравакским, распространенным в далекой Амазонии.

Некоторые южноамериканские ученые склонны считать уру основателями андских цивилизаций; фольклор наделял их сверхъестественными жизненными силами. И в самом образе жизни «камышовых людей Титикаки», несомненно, заложена была незаурядная приспособляемость к трудным условиям среды. И все же им не нашлось места в современном мире, на необъятной земле.

. На Титикаке, как на всяком высокогорном озере, вид прекрасен в любую погоду. Но, как недосягаемый, манящий, ускользающий горизонт, уплыла от уру мечта о независимой надежной жизни на их колышущейся, руками сотворенной земле.

Лима — Пуно — Торанипата

Александр Кармен, корр. «Комсомольской правды» — специально для «Вокруг света»

Нищета этих людей была обнажена, ее нельзя было прикрыть даже ненадолго — как глубокую хроническую язву, как неизлечимую рану. Люди не прятали нищету, и оттого она казалась еще более удручающей.

Отравленный ветер и камышовые люди.

Егор Летов о фейлософе Александре Дугине:
А еще была история: жили мы как-то у Курехина — Дугин, я и Нюрыч. Мы просыпаемся, я открываю форточку, Дугин задумчиво лежит на кровати, спрашивает: «А вот где у нас Омск находится?» Я говорю: «Ну, где: на югах Сибири. Рядом с Казахстаном». — «Казахстан рядом у вас? А что если казахи ветер отравили? Они же могут ветер отравить! Ну-ка, срочно форточку закрой: ветер отравленный!» Причем, на полном серьезе: испугался страшно, начал по комнате ходить. «Казахи, блин, ветер отравили — как же я пойду? Так оно и есть, точно. Я знаю, у них есть камышовые люди. У них есть озеро Балхаш, и там в больших количествах растет тростник, камыш. И там живут тростниковые, камышовые люди, которые никогда не высовываются, только через трубочку дышат». Потом еще подумал, подумал и говорит: «А посередине Балхаша есть огромный остров, где живет гигантский, исполинский кот, которому все они поклоняются». Это курехинские дела, однозначно. Откуда ему еще такое взять? Говорит: «Блин, камыш! Камышовые люди кругом, что же делать? Они же нашествие могут устроить! Это ведь все — нам тогда конец! Если камышовые люди вылезут — и на нас полезут со своим котом! А кот огромный, три метра ростом!»

Егор Летов о фейлософе Александре Дугине:
А еще была история: жили мы как-то у Курехина — Дугин, я и Нюрыч. Мы просыпаемся, я открываю форточку, Дугин задумчиво лежит на кровати, спрашивает: «А вот где у нас Омск находится?» Я говорю: «Ну, где: на югах Сибири. Рядом с Казахстаном». — «Казахстан рядом у вас? А что если казахи ветер отравили? Они же могут ветер отравить! Ну-ка, срочно форточку закрой: ветер отравленный!» Причем, на полном серьезе: испугался страшно, начал по комнате ходить. «Казахи, блин, ветер отравили — как же я пойду? Так оно и есть, точно. Я знаю, у них есть камышовые люди. У них есть озеро Балхаш, и там в больших количествах растет тростник, камыш. И там живут тростниковые, камышовые люди, которые никогда не высовываются, только через трубочку дышат». Потом еще подумал, подумал и говорит: «А посередине Балхаша есть огромный остров, где живет гигантский, исполинский кот, которому все они поклоняются». Это курехинские дела, однозначно. Откуда ему еще такое взять? Говорит: «Блин, камыш! Камышовые люди кругом, что же делать? Они же нашествие могут устроить! Это ведь все — нам тогда конец! Если камышовые люди вылезут — и на нас полезут со своим котом! А кот огромный, три метра ростом!»

Он угрюмый и мрачный работник, Роет к тёмному логосу лаз. Нас он тоже зовёт на субботник, Дугинзон-карабас-барабас

Подбегают к ней двое старых шутов — Павлушка-ёж и Дуга-леший, подхватывают под руки, ведут, расцеловывая пальцы. Круглолицый Павлушка бормочет неизменное своё: — В-асть, в-асть, в-асть! Волосатый Дуга ему подкрякивает: — Ев-газия, Ев-газия, Ев-газия!

Александр «борода-из-ваты» Гельевич Дугин — российский расовый политик, поцреот, фошыст, брадолюб, квасной патриот, мракобес по совместительству путаный, непоследовательный философ и главный в Кремле эксперт по всевозможным оккультизмам. Количество бреда и хуеты, которое вылетает изо рта Дугина решительно по всем вопросам мироздания заставляет охуеть решительно всех специалистов в затронутых темах, будь то древнегреческая философия или политика ХХ века, а любовь к прослушиванию шизофазии Дугина можно сравнивать с инвестициями в развитие алкоголизма.

В бурные девяностые был одним из первых популяризаторов геополитики и проповедников Телемы в интернетах. Попытался объединить Телему с каноническим православием, чем доставил тем и другим немало лулзов, а не нуждающемуся в представлении протодиакону — жырной еды на первое и на второе. Оказал серьёзное влияние на взгляды молодого Вербицкого. Долгое время был одним из идеологов НБП; однако рассорился и с Лимоновым, основав собственную расовую имперскую секту ЕСМ. Пытаясь откосплеить евразийство, резко заболел ПГМ, причем сразу в терминальной стадии.

Содержание

[править] Анамнез

Что ты — думаешь восстать, как Осирис? Да ты даже как вампир не восстанешь!

» — Дм. Быков — сабжу про евразийство

Хочет засудить атеистов.

Придерживается идей «евразийства» и традиционализма. Обосновывает все эти взгляды геополитикой и рукомаханием, но в большей степени таки бородоношением.

Хочет запретить интернеты. Нет, ну правда! Пруфлинк вот.

Обладает неимоверной красоты бородищей (откуда и партийная кличка), призванной демонстрировать религиозные взгляды.

Подозревался в гомосексуальных связях с Эдичкой и прочей интеллектуальной богемой 80-х. Настолько никудышен как мужик, что его бывшая жена, Евгения Дебрянская, ушла к бабе и теперь представляет лесбийское движение в России. Судя по всему, после этого он и приобрёл гомофобию вкупе с ненавистью к либералам.

Отличился тем, что в «проклятые девяностые» не писю княпал, а шараёбился по подвалам и сектам и испражнялся в уши психически неокрепших быдлопоследователей.

Напейсал множество статей и несколько книг, невероятно прекрасных слогом и шизофреничностью мысли. Часть его статей была опубликована в журнале «Сельская молодежь», среди которых наличествует как минимум одна доставляющая, про исполняемую Михуилом Боярским песню «Зилинаглазаэ такси».

Олсо, достаточно качественно раскрыл тему всевозможных мировых заговоров, начиная с ZOG и заканчивая вампирами, в труде «Конспирология», что не мешает ему вещать на всяких Поклонных площадях строго обратное, ведь зашкаливающий ФГМ и бабло делают своё дело.

Первым в этой стране накропал учебник по геополитике (весьма кошерный), который в свое время весьма доставил и был широко известен в узких кругах.

Кроме лютого невежества относительно физики, химии, биологии и др. естественных и точных наук (ибо отрицать глобальную эволюцию мира сейчас будет только дурак или неуч), что, впрочем, свойственно почти всем гой-манитариям, сабж отличается хамством, прикрываемым фиговым листом образованщины; в частности, по приколу обозвал ублюдками десятки миллионов граждан этой страны. Любой более или менее образованный анонимус знает, что главным критиком своей научной теории должен быть ее же автор. Сабжу это не ведомо, ибо он уже в постмодерне или где-то там еще, или же он просто понимает, что как ученый он — никто, и наносит удар первым, объявляя всех, кто с ним не согласен, ублюдками, мразями, выродками, дебилами. Наверное, Эйнштейн и Менделеев отзывались о своих критиках так же.

[править] Дугин и камышовые люди

В Москве есть такой бородатый философ Дупин, очень умный мужчина кроме всяких шуток. Как раз в один из этих дней он залез в говноящик и стал объяснять, что та духовная сущность, которой Америка поклоняется как Богу, в православной ихтиологии, или как там он выразился, является Сатаной. Я в это время лежал в депривационной камере, а Добросвет смотрел телевизор вместе со Шмыгой. Так он потом сказал, что Шмыга аж посинел. А как пришел в себя, вынул мобильный — таким примерно движением, как вынимают пистолет. Хорошо, Добросвет не дал позвонить. Объяснил, что российские титаны духа уже много веков начинают гнать этот умняк каждый раз, когда начальство, вкатывая им ума через задние ворота, малость не доводит вертикаль до голосовых связок, и они еще могут немного говорить. Шмыга вроде понял, что наш проект тут ни при чем, и успокоился. А иначе этого Дупина грохнули бы в тот же вечер — не помогли бы и чекистские корни.

…жили мы как-то у Курёхина — Дугин, я и Нюрыч. Мы просыпаемся, я открываю форточку, Дугин задумчиво лежит на кровати, спрашивает: «А вот где у нас Омск находится?» Я говорю: «Ну, где: на югах Сибири. Рядом с Казахстаном». — «Казахстан рядом у вас? А что если казахи ветер отравили? Они же могут ветер отравить! Ну-ка, срочно форточку закрой: ветер отравленный!» Причем, на полном серьезе: испугался страшно, начал по комнате ходить. «Казахи, блин, ветер отравили — как же я пойду? Так оно и есть, точно. Я знаю, у них есть камышовые люди. У них есть озеро Балхаш, и там в больших количествах растет тростник, камыш. И там живут тростниковые, камышовые люди, которые никогда не высовываются, только через трубочку дышат». Потом еще подумал, подумал и говорит: «А посередине Балхаша есть огромный остров, где живет гигантский, исполинский кот, которому все они поклоняются». (…) Говорит: «Блин, камыш! Камышовые люди кругом, что же делать? Они же нашествие могут устроить! Это ведь все — нам тогда конец! Если камышовые люди вылезут — и на нас полезут со своим котом! А кот огромный, три метра ростом!»

[править] Взгляды

Чем же интересно рядовому Анонимусу многотомное наследие бородатого сабжа? Да хотя бы тем, что там наиболее полно обосновывается необходимость православного национал-коммунистического самодержавия для этой страны.

Нет, ну правда, такой концентрации взаимоисключающих радикальных идей на одну страницу вряд ли где-то увидишь. Налицо поцтреотизм всего спектра, как то — православие (третий Рим), фошшызм (третий Рейх), ну и коммунизм (третий Интернационал). Что, конечно, не может не радовать любого ымперца, как любителя пофапать на стройные пролетарские фаланги строителей красного будущего, так и любителя нордического севера, рун, арийцев и прочей фошшысткой хуиты. Все это подкрепляется еврейской евразийской геополитикой, чтоб вы тут не думали, что это все антинаучная херня. Это весьма научно™ и академично™, тем более что Дугин являлся и. о. завкафедрой на соцфаке этого вашего МГУ, и летом 2020-го устроил настоящий скандал по поводу того, что его погнали из университета ссаными тряпками.

Как истинный поцтреот, сабж недолюбливает любые упоминания о свободном рынке, правах человека, демократии и прочих либерализмах, которые не что иное как происки атлантисткого Левиафана назло святой Руси. Как полагается любому оторванному от народа интеллигенту, сабж полагает, что истинно руccкий человек люто бешено ненавидит индивидуализм и стяжательство, но обожает коллективизм, крутой порядок, духовность и челом бить отцу народов царю батюшке, и вообще без этого пропадет Рассея. Конечно же Дугин не в курсе, что частенько русские посылали нахрен все вышеперечисленное и ВНЕЗАПНО успешно (республики Севера, казачество на всех границах Ымперии, кержацкие староверы-капиталисты, что, впрочем, является очевидными исключениями, лишь подтверждающими правило).

И, конечно же, не может не радовать тот факт, что сабж приближен к Кремлю. Хотя, nobody cares. Тем более, что на Лучезарного он уже крепко обиделся и теперь с ним не разговаривает, потому как оный оказался ничем не лучше оранжистов.

На проходившей в конце сентября 2020 года интернет-конференции «Космос как посредник» Дугин отозвался следующим образом: «Развитие космонавтики есть вещь богомерзкая и постыдная. Это классическая глобалистская утопия, предвосхищающая приход антихриста. Космос это иллюзия. Надо быть верным Христу и русской земле. Не одобряю заигрываний патриотов с модернизацией. Добром не кончится».

Он на полном серьезе довольно долго объяснял (всего одним сообщением), что Космос — это иллюзия (не имея ввиду отсутствие оного). Со ссылками на Писание.

Алсо, польские и французские журнашлюшки иногда называют Ария Гипербореича любимым философом Путина. Такой вот анекдот с бородой.

Совсем недавно профессор Дугин выяснил, что гибель де Маржери — это не случайность, а спецоперация Запада, воюющего с Русским миром. Он это установил математическим путем, фактически вычислил. Значит так. Во-первых, каббала. Там есть нумерология смертей: № 1 — это праведники, а смерть № 72 — это идиоты. Маржери умер смертью № 72. Но он не идиот. И вдобавок не русский, а француз (вы успеваете следить за мыслью?). Поэтому его смерть не могла быть за № 72. А она была именно за этим №. Следовательно его убили. Кто? Смешной вопрос! Конечно, цивилизация Моря, она же США, она же Запад, она же Сатана.

[править] Альтернативное мнение

Дугин является ни кем иным, как особым видом начитанного тролля. Особенно заметно, когда сабж общается с собратьями по зелени вроде Лаэртского. Но, в отличии от тебя, за словом в карман не лезет, и троллит не в треде/форуме/ЖЖ-шке, а прямо по телевизору. К тому же, реально хороший специалист по всяким маргиналам от социологии/геополитики и прочих загадочных наук, что позволяет ему «научно» обосновывать любой весёлый бред, который приходит в голову.

В свободное от троллинга время сабж пишет книги про геополитику, философию и прочие вещи, в которых все думают, что в них разбираются. А так как современная атлантистская традиция ему чужда, то пишет в традиции консервативных революционеров начала XX века, французских постмодернистов и теперешних новых правых. Иногда получается годно и познавательно, а иногда — просто историческая фантастика без попаданцев, замаскированная под научную работу (как у Борхеса, только у старины Хорхе Луисы покороче выходило).

Одним словом, его всё его наследие — это один, ветвистый и многотомный Ленин-гриб и должно восприниматься именно так. Попытки воспринимать всерьёз чреваты перегоранием мозга.

Во время заварушки в Крыму и на Донбассе сабж не остался в стороне: давал интервью, раскручивал рассказ беженки о распятом мальчике, а в конце — напечатал отдельной книжкой свой Фейсбук! Шах и мат, продажные блоггеры!

Хочет запретить интернеты. Нет, ну правда! Пруфлинк вот.

Рыболовная база Камышовый рай

Астраханская область, Володарский район, с. Диановка Показать на карте

Рыболовная база отдыха «Камышовый рай» расположена на реке Бузан, притоке реки Волги, недалеко от Астрахани. Отличительной особенность базы является ее местоположение в дельте реки Волга, благодаря чему можно побывать на раскатах, и пяти банках нижней Волги: Иголкинский, Белинский, Ново-Васильевский, Мало-Белинский, Карайский. Поэтому рыболовный сезон на базе открыт круглый год: с конца марта по ноябрь активна хищная рыба и карповые породы, такие как: сазан, карась толстолобик и др. А зимой Вас ждет зимняя рыбалка.

Так же в округе базы расположены лотосовые поля, которые цветут с начала июля.

Размещение на турбазе организовано в двух-трех комнатных домиках на шесть человек и гостиничных номерах на двух — трех человек. Организовано трехразовое питание.

На базе есть плавсредства, оснащенные импортными двигателями, и весельные лодки.

Так же в округе базы расположены лотосовые поля, которые цветут с начала июля.